25 сентября 2014 года.
Фильм Ивана Твердовского «Класс коррекции». Продюсеры Наталья Мокрицкая, Ульяна Савельева.

Только на себя.

Страшно. Очень страшно. Документально страшно. Настолько страшно, что отдельным бы днем — на 1 канале — да несколько раз — с утра бы до вечера. И еще — на следующий день. И еще. И в школе. И дома. И с родителями. И с друзьями. И с учителями. И одному… И в Ново-Огареве — вместе с Путиным. И с Сечиным. Вместо вранья. Если Вы, Никита, это сыграли, то проделали огромный профессиональный и человеческий путь — от того лучезарного мальчика, нашего любимца на Большой Академической. Если нет — мне страшно, Никита. А если о кино… Драматургия — это отсечение. И мотивационная согласованность. Выверенность. Отсутствие лишнего. То есть, не единого вздоха. В том числе, и камеры — здесь она задыхается порой. Прием не нов, но не работает, когда не дозировано. Персонажи, среди подростков в большей части, не вырастают до ролей. То есть — вне развития. И вне композиции. Поступок не может быть оправдан просто не здоровьем характеров. Драме надо учиться. И кино надо было бы назвать художественно-документальным, если бы не блестяще сыгранное педагогическое лоно — Директор, Уборщица, Завуч, Учитель математики, Классный руководитель. И еще — мама героя. Виртуозные работы. Простите, мои любимые актрисы, что не по именам. Но ролевой стержень и главный актерский успех — мама героини. Ваша финальная сцена — каждому бы перед сном. И перед пробуждением. То, ради чего кино. И не только. С последним кадром впереди меня сидящая в зале совсем молодая пара обнялась… да так крепко… так… пронзительно…так по-человечески тепло, что как будто на века. Если так, Иван, значит, абсолютно все получилось. Абсолютно все. И простите. простите наше стариковское брюзжание.